Сын за отца
Да, именно так: сын за отца. История в семье Алексея Скребнева, его судьба, словно повторяются дважды. Как будто все это уже было… И срочная служба в рядах российских войск, и передовая… Все было в прошлом у отца Алексея Александровича, а теперь военное дело — это настоящее для его младшего сына Павла. «Казалось, что после нас этого уже не будет, что на нас войны прекратятся», — в сердцах говорит старший Скребнев. Но увы! Что было однажды, то повторится вновь. Так и вышло. Война, дав передышку ровно на одно поколение, набрала свои силы и снова вошла в этот мир с еще более пугающим лицом. Тогда была Чечня, сейчас Украина. Тогда отец, сегодня сын. И всегда — борьба за мир и справедливость, и самое главное — желание вернуться в родной дом с долгожданной Победой!
Отец
Алексей Скребнев уходил на срочную службу из Абдулино в 1995 году. Он коренной абдулинец, истинный мужчина сейчас говорит о событиях тех лет спокойным будничным голосом. В его голосе нет ни одной взволнованной ноты. Все взвешенно, рассудительно, четко, по-мужски, как и тридцать лет назад. «Ну а что армия? — говорит он. — Как и все, готовился в армию, ничего особенного». Ничего особенного, кроме того, что с декабря 1994 года уже вовсю шла первая чеченская война. И не знать о том, что происходит в пределах своего государства, он не мог. Конечно, у всех военная кампания была на слуху, все о ней знали, новости по телевизору доходили и на «гражданку».
В марте 95-го Алексею Александровичу исполнилось восемнадцать, в июне он был призван на срочную службу. Попал в Нижний Новгород. В какой род войска попал — не понимал до тех пор, пока из другой части не перевелся один из срочников. «На нем была другая форма, мы не понимали вообще, с какого перепуга он к нам приехал! — рассказывает он. — До этого мы носили старую форму «ПШ». Бойцы, конечно, поинтересовались, а что это вообще за форма на нем такая? На что получили ответ: «Такая же форма и у вас должна быть». Солдат переодели в новую форму уже после присяги, тогда-то и стало ясно, что род войск, в котором им выпало служить, — военная разведка особого назначения. «По-другому — это радиоразведка, — поясняет Алексей Скребнев. — У нас были и связисты, и водители. Я попал в подразделение тактической поддержки». Меньше через полгода подготовки ребят начали переводить за ленточку. Они писали рапорта — их забирали в горячую точку. Все всё понимали, куда и зачем. Родителям не сообщали до последнего. А зачем волновать? В условиях военных действий не каждый мог сохранить самообладание. Абдулинец Алексей Скребнев, несмотря на совсем юный возраст (всего-то восемнадцать!), был крепок и непоколебим.
Только потом, будучи на территории Чеченской Республики, он сообщит на родину, где находится. Но это будет позже. Весточка дойдет письмом, выдержав военную цензуру. В самом письме он не обмолвится и словом, а на самом конверте с рисунком, где солдат Великой Отечественной пишет на стене в Берлине, наш земляк мелкими буквами оставил родителям скрытое послание, состоящее лишь из одного слова. Тем словом было «Грозный». Место его службы, которая официально по документам началась в середине января 1996 года, а фактически срочники прибыли в 205-ю мотострелковую бригаду под занавес 1995-го — 25-27 декабря. «Прилетели в Маздок, оттуда нас перераспределяли по частям», — рассказывает Алексей Александрович. Из Маздока он попадает в аэропорт «Северный» города Грозный, где дислоцировалась 205-я бригада.
«Первые впечатления от города?» — интересуюсь наивно я. «Да какие впечатления? И какой город? — с недоумением говорит мой герой. — В то время от города там уже мало чего осталось. С 1994-го года шла война, и за эти год-полтора там все было разбомблено». От города фактически остались одни руины. Мирное население, которое все еще находилось в местах активных боевых действий, страдало не меньше самих солдат. В нашем разговоре Алексей Скребнев вспоминает, как во время службы их медбрат принимал роды у местной жительницы в УАЗике под обстрелами. Просто не было возможности вывезти женщину в безопасное место. Медлить было нельзя, а помочь — жизненно необходимо.
Кем же мой герой был на войне? Сначала водителем, а когда в часть через некоторое время пришли десантники-контрактники, ушел с ними. «Они выполняли свои задачи, мы свои, — говорит ветеран боевых действий. — Сопровождали колонны в Ханкалу через Грозный, которые ездили за боеприпасами, продовольствием, не раз попадали под обстрелы». В колоннах было несколько машин сопровождения. О том, кто в какой поедет, военные не спорили, а тянули спички. И в какую попадешь — первую или вторую, какая из них будет более безопасной, никто не знал. Попадало абсолютно всем. Через три месяца службы, сразу после дня рождения, в одной из поездок срочник Скребнев получил ранение: «Ехал за рулем. Не знаю, из чего там попало. Вылетело лобовое — взрыв был настолько сильный! Ребята подбежали, сделали обезболивающий укол. Потом прибежали другие товарищи — и еще один укол. Отключился». И очнется Алексей Александрович в госпитале города Владикавказа с перебинтованной головой и достаточно серьезной контузией. Через две недели он вернется к сослуживцам. Ну как вернется? Сбежит, договорившись с руководством больницы и вертолетчиками. «Проставился, забрал «военник», — вспоминает он, — вертолетчикам поставил трехлитровую банку вина. И они меня доставили снова в Грозный». Его так быстро в части не ждали. Удивились? Не то слово! Что тянуло обратно? Боевое братство. За три месяца ранее совершенно не знакомые друг другу ребята стали родными. Это тот самый эффект войны. Там совершенно по-другому ощущается жизнь. На первое место выходят другие ценности и принципы. Там не полезет кусок в горло, если знаешь, что товарищ сидит без крошки хлеба. «А если место подлым на войне?», — интересуюсь я, на что получаю ответ, — Подлые оттуда быстро исчезают…» Подлых война не терпит.
И сейчас самое близкое окружение Алексея Скребнева — «Боевое братство», такие же мужчины, которым судьбой и временем выпало закалить свой характер и мужской стержень в условиях боевых действий. С ними все легко и понятно, как с боевыми товарищами. Они в любую минуту придут на помощь не только друг другу, но и протянут руку вдовам бойцов спецоперации, помогут в сборе гуманитарной помощи на СВО, а еще всегда будут рядом, когда наступает самый тяжелый момент прощания… Когда ребят, для которых трагически завершился славный военный путь, привозят домой и предают родной земле.
После возвращения к своим все продолжилось — ездили, сопровождали колонны, спешивались и прочесывали местность, лесополосы, опасные участки, если все безопасно, то колонна продолжает движение и так на протяжении пяти часов. В Грозный из Ханкалы военные возвращались глубокой ночью.
А спустя некоторое время абдулинец уходит в разведку. Почему? «Там настоящие вещи творил», — говорит он. И это было лично его решение: «Я познакомился с ребятами-разведчиками. И решил перейти к ним, меня отпустило командование». С тех пор Алексей Александрович был сапером-подрывником. В его обязанности входило прикрывать отход разведгруппы: «Ставил «сигналки», потом догонял своих, чтобы знать — идет ли кто-нибудь за нами или нет». Пока устанавливалась такая растяжка, основная группа успевала отойти на километра полтора. Потом приходилось догонять: «Где бегом, где очень сильно бегом!» После таких боевых заданий почтальон раздавал письма из родного дома. Это было не часто, но этих моментов очень ждали солдаты. «Откроешь конверт, а из него, будто домом родным пахнет», — вспоминает мой герой.
Почти девять месяцев Алексей Александрович служил в горячей точке. Домой вернулся осенью 1996-го, в сентябре-октябре. А вернулись не все братья-товарищи: «Там, понимаете, на войне нельзя, наверное, иметь друзей. Это очень больно, когда ты их теряешь, потому что там как семья, он как брат тебе родной. Каждый день видишь, общаешься, а потом раз — и нет! Это очень тяжело. Потому третий тост всегда молча за тех, кого сегодня рядом нет. Это для нас святое».
Возвращались домой вчетвером. И поездка та, самая последняя из горячей точки, запомнилась моему собеседнику надолго. Не выпускали борт из-за погодных условий из аэропорта «Северного». В последнюю минуту к нам подбежит комендант и скажет: «Есть борт до Ростова, «Черный тюльпан», полетите?» До Ростова дембеля возвращались порядка пяти часов с грузом 200. Это тоже было боевое братство…
Но война не отпускает моего героя и сейчас. Не отпускает, потому что сын Павел находится на спецоперации. Не отпускает воспоминаниями, мыслями о том, что молодым, которые и жизни толком не видели, там не место: «Мы ведь пожили, у кого-то дети есть, у кого-то уже внуки. Да и боевой опыт не забывается. Даже сын говорит, что от нас, от «чеченцев», они перенимают большой опыт». Тянет, рвет душу, не забывается. Никто и ничего не забывается… Но теперь за отца воюет сын.
Сын
Павел Алексеевич Скребнев — сын своего отца, ветерана боевых действий в Чеченской Республике Алексея Александровича Скребнева. «Он решительный, другой», — говорит о нем не менее решительный папа. После вопроса родителя, пойдет ли тот в армию служить и получения утвердительного ответа, Павел Александрович отправляется в военкомат, где узнает дату его призыва на срочную службу. Ровно 25 мая 2023 года, день в день, Павла призывают.
Попадает на службу он в Чебаркуль, в 90-ю танковую дивизию, 204-ый артиллерийский полк, а спустя некоторое время перевелся в артразведку.
Через три месяца срочной Павел подписал контракт и стал участником специальной военной операции. На вопрос отца: «А тебе это нужно?» он ответил тем же вопросом: «А тебе это было нужно?». Они поняли друг друга без лишних ответов. Они были излишне. Вырос Павел в окружении того самого боевого братства, с самого раннего детства, понимая жизненные военные ценности и установки. И слова Долг, Честь, Достоинство для него всегда были близки по духу, передались по родству крови.
Службу Павел Скребнев проходит в группировке войск «Центр» — «Отважные». Его часть относится к родной 90-й танковой дивизии. Свои боевые задачи с товарищами они выполняют на донецком, покровском, направлении — Авдеевка, Селидово. На СВО наш земляк около полутора лет. В звании старший сержант Павел служит в артразведке — старшим оператором радиоэлектронной станции батареи управления. Его задача на обывательском языке звучит так: «Выяснить то, откуда противник выстрелил, используя самые современные средства».
Позывной у бойца «Филин». Получил его потому, что увидел и посадил дрон. В одной из поездок наш земляк из ружья снес девять дронов, которые летели с интервалом в две минуты. Кроме меткости есть у Павла еще одно важная характеристика. В двадцать лет он настоящий русский солдат, патриот. Такой, что в самой тяжелой передряге вынесет на себе с поля боя раненого бойца, как сделал это Павел Скребнев. Шесть километров он тащил его на себе, предварительно оказав первую медицинскую помощь. Не бросил, не стушевался, а сделал все, чтобы выжил раненый боец и остаться живым самому.
Когда домой? Домой Павел Скребнев вернется, когда закончится война. А еще удается выбираться в краткосрочные отпуска. И тогда, когда сын рядом, удается о многом поговорить, о том, что можно рассказать только отцу, самому прошедшему горячую точку, выбраться вместе на охоту.
О настроении сына отец Алексей Александрович говорит так: «Как не позвоню ему, в ответ на вопрос: «Как дела?» слышу одно и то же: «Все четко!». Не падает духом, как бы сложно ни было исполнять боевые задачи. За время нахождения в зоне спецоперации награжден госнаградой — Медаль Жукова, ведомственной медалью «За воинскую доблесть». «А еще говорит, что в Чебаркуле две-три медали лежат», — говорит о сыне Алексей Скребнев.
Быть отцом такого сына, защитника Отечества — это и гордость, и волнение одновременно. Теперь Алексей Александрович на себе ощутил все те чувства и переживания, которые в девяностые годы испытали за него собственные родители: «на своей шкуре».
«Он у меня такой, немногословный, просто берет и делает!» — и это, пожалуй, самая главная характеристика и Павла, и русского солдата. «А вы думали, что у вас будет такой сын?», — напоследок спрашиваю я. «Что-то было такое, да…, — говорит он. — Если ты патриот своей страны, ты должен служить». Здесь и добавить больше нечего. Если патриот, то до победного, служил отец — теперь и сын отстаивает на поле боя интересы родины. Сын за отца, отец за сына — и связь эта не должна прерваться.
Врезка в текст
Алексей Скребнев: «Что отличает российского солдата от всех других? Мы гуманные, добрые. Там, где другие не будут проявлять эти качества, наш даже во вред себе поступит по-человечески. Из-за своей доброты много страдаем, много теряем».